«Ошибка в том, что согласился работать в госучреждении»

Кировский суд Екатеринбурга вынес приговор бывшему директору департамента рекламы МУГИСО Игорю Разунину. Как и требовало гособвинение, он получил 9 лет строгого режима и штраф в 5 млн руб.

Суд признал Разунина виновным по всем вмененным ему следствием преступным эпизодам, пишет 66.RU. Так, экс-сотрудник МУГИСО за несколько месяцев 2016 года получил взятками более 800 тыс. рублей. Деньги ему передавали за недемонтаж незаконных рекламных конструкций в Екатеринбурге.

Игоря Разунина задержали 22 декабря 2016 года в рамках расследования «дела МУГИСО». Сотрудники УФСБ изъяли в служебном кабинете чиновника меченые купюры, которые он получил в качестве взятки.

До суда Игорь Разунин находился под домашним арестом. Зимой 2018 года он исчез, а летом 2019 года экс-чиновника задержали белорусские пограничники на границе с Украиной. Затем Белоруссия согласилась выдать Разунина России.

Однако сам Игорь Разунин отказывается признавать обвинение. Почему – об этом он подробно и довольно эмоционально рассказал, выступив со своим последним словом. Приводим выдержки из его речи.

«Я и моя защита делали все возможное, чтобы доказать мою невиновность. Однако мои права на защиту нарушались на всех стадиях уголовного дела. Так, оперативно-разыскная деятельность проводилась до подачи заявления в отношении меня. Сотрудники ФСБ незаконно вели прослушку моих телефонных переговоров. Во время моего задержания 22 декабря 2016 года мне не дали пообщаться с адвокатом Константином Виленским, когда он прибыл на мое рабочее место. Также мне было отказано в общении с адвокатом во время моего второго задержания 27 декабря 2016-го. Таким образом, во время моего задержания я был ограничен в своих правах на защиту.

Предварительное следствие проводилось с ярко выраженным обвинительным уклоном. Судом также нарушались мои права на защиту и справедливое разбирательство. Суд на протяжении всего разбирательства необоснованно встает на сторону обвинения, отказывая стороне защиты в допросе свидетелей и приобщении материалов к делу.

Я не прошу суд занять сторону защиты. А лишь добиваюсь от суда соблюдения требований законодательства Российской Федерации, международного права и справедливого рассмотрения уголовного дела.

Меня обвиняют в коррупционных преступлениях. То есть сторона обвинения полагает, что я, как должностное лицо, был наделен государственными полномочиями, используя которые мог совершать инкриминируемые мне преступления. Я неоднократно заявлял суду ранее, что у меня отсутствовали эти полномочия. У меня отсутствовали полномочия по демонтажу рекламных конструкций. Данные полномочия были переданы в фонд имущества Свердловской области постановлением правительства № 240 от 5 апреля 2016 года. У меня отсутствовали полномочия по согласованию и установке рекламных конструкций. Решения по ним принимались на комиссиях МУГИСО. Мое право подписи при монтаже рекламных конструкций и поручениях в фонд имущества лишь дублировало функции первого заместителя министра.

Всю ответственность за деятельность департамента рекламы в 2016 году нес первый заместитель министра. Данное утверждение подтверждается многочисленными показаниями сотрудников МУГИСО и фактически подписанными документами. Именно на первого заместителя министра была возложена персональная ответственность за деятельность департамента рекламы.

Я консультировал участников рынка наружной рекламы. Рассказывал им о действиях департамента рекламы, о его планах и целях по наведению порядка на рынке рекламы. Так, я вел консультации между контролирующим органом и представителями бизнеса. Для максимальной открытости и доступности информации с обеих сторон.

Если суд посчитает, что денежные средства передавались так называемым посредником, то получается, что денежные средства передавались за консультации, что не равно взятке.

Да, я консультировал. Но я не предполагал, что под меня берутся деньги.

Я понимаю, что подвержен уголовному преследованию с декабря 2016 года. Судом неоднократно продлевалась мера пресечения в отношении меня. Признать суду, что в отношении меня была совершена провокация, не хватит ни сил, ни смелости. Да и суду не позволят это сделать кураторы, тесно переплетенные с моими свидетелями.

Несвободна в своем мнении и сторона обвинения. В ходе неоднократных бесед в перерывах судебных заседаний прокурор, поддерживающая обвинение в суде, соглашалась со мной и моим защитником о недоказанности моей вины в инкриминируемых мне преступлениях. Однако говорила, что ее мнение в генеральной прокуратуре никто учитывать не будет. А в прениях она запросит то наказание, которе ей прикажут запросить. А судья Шаньгина вынесет тот приговор, который ей прикажет вынести председатель Кировского суда Гаврилова. Что делать? Такова пенитенциарная система! Ничего личного!

Я очень устал и мне надоела эта ситуация. Устал оправдываться за то, чего не делал. Хочу быть рядом со своей семьей. Моя жена и дочка очень нуждаются в моей заботе и любви. С момента моего задержания у моих родителей серьезно ухудшилось состояние здоровья. Они очень нуждаются в моей поддержке и помощи. После того как моя бабушка узнала, что я сижу в тюрьме, у нее случился тяжелейший инсульт. Фактически сейчас она доживает последние месяцы своей жизни, а быть может, и дни. Нуждается в постоянной опеке и заботе.

Никакая реабилитация или деньги не вернут мне эти годы жизни. Время идет, а упущенные моменты жизни, радости роста и развития моей дочери, ее улыбки и осознание, что твоя семья дружная и счастливая, никому не под силу вернуть.

Фактически я стал неудобным инструментом системы.

Прошу суд учесть, что я осознал свою ошибку в том, что когда-то согласился работать в государственном учреждении. Данное решение сломало мне жизнь и принесло всей моей семье тяжелое испытание.

Я считаю, что суд должен меня оправдать. Но понимаю, что суд будет защищать систему и государственные структуры. Поэтому прошу суд тщательно подойти к надлежащей квалификации инкриминируемых мне действий. И ограничиться тем сроком наказания, который я провел в СИЗО, находясь под действием меры пресечения».

Ранее Игорь Разунин написал открытое письмо из СИЗО, в котором рассказал о причинах побега, заявил о провокации в отношении него и попросил о «справедливом судебном разбирательстве».